в какой это влияет на наше общение с мусульманами и нашу оценку событий, происходящих в мире. Я отталкиваюсь от того, что христиане верят, что Иисус есть путь, истина и жизнь (Иоан. 14:6) и что спасение даровано лишь Его смертью и воскресением.

Я попытаюсь честно передать то, что Коран говорит о сущности Бога, Его целях и о том, как следует Его познавать. Я уделю особое внимание учению таухид — единственности и уникальности Аллаха и учению об Иисусе (известного в исламе как Иса ибн Марйам). Я также рассмотрю учение ислама о спасении и о Писаниях до Корана (в особенности о Таурате и Инджиле [Тора и Евангелие]), и о той неотъемлемой связи, которую эти Писания должны иметь с Кораном. Другими словами, я хотел бы рассмотреть те основополагающие вопросы, которые разделяют мусульман и христиан и которые составляют основу наших различий и наших дискуссий.

Большинство христиан, которые хотят узнать, в чем состоит исламская вера и учение Корана, осознают необходимость помощи от братьев по вере с более глубокими познаниями в этих вопросах. Особенно, если человек хочет услышать, так сказать, «другую сторону» истории Корана, ту, которая не включена в исламские источники: о разнице между ранними исламскими общинами, о сборе и редакции текстов Корана и тому подобное. Несмотря на то, что некоторые из работ исламских авторов и предназначены для немусульман, они не будут давать такой полной картины как взгляд извне.

для религиозного наставления молодежи и исповеданием веры для церкви.

Гейдельбергский катехизис был переведен на все европейские и на многие азиатские языки. Он обладает редчайшим даром говорения на языках Пятидесятницы. Общеизвестно, что после Библии, «Подражания Христу» св. Фомы Кемпийского и «Путешествия пилигрима» Джона Беньяна более всего переводится, издается и читается именно Гейдельбергский катехизис. Краткие изложения, комментарии, проповеди к нему, а также нападки на него и апологии к нему составляют целые библиотеки. Во многих реформатских церквях, особенно в Голландии и США, раньше считалось обязательным объяснение катехизиса с церковной кафедры каждое воскресенье во второй половине дня (в некоторой степени такая практика сохранилась и сегодня). Отсюда деление всех вопросов на пятьдесят два воскресенья по примеру катехизиса Кальвина.

«Гениальность Гейдельбергского катехизиса проявляется сразу же, в первом вопросе, который содержит главную идею и задает тон. Он не превзойден никем ни по глубине, ни по утешению или красоте и, раз запав в память, более не забывается.

Он представляет христианство в его евангелическом, практическом, ободряющем аспекте, но не как повелевающий закон, не как интеллектуальная схема и не как система поведенческих правил, а как наилучший дар Бога человеку, как источник мира и утешения в жизни и смерти.

Есть ли что-то более утешающее и в то же время более благородное и побуждающее к святой жизни, нежели уверенность в том, что мы целиком принадлежим Христу, нашему благословенному Господу и Спасителю, который ради нас принес в жертву на кресте Свою безгрешную жизнь?

Первый вопрос и ответ на него в Гейдельбергском катехизисе являет собой все Евангелие в нескольких словах — благословен тот, кто может повторить его своим сердцем и держаться его до конца».

— Филип Шафф, из книги «Христианские исповедания»

Откровения настолько буквально, насколько это только возможно. Например, тысячелетнее царство — это обязательно реальный отрезок будущей истории длиной в 1000 лет. Если сказано, что новый Иерусалим будет иметь кубическую форму, значит, именно кубическую, и он будет ровно таких размеров, как указано в тексте. В то же время даже те, кто выступает за максимально буквальное прочтение последней книги Библии, вынуждены признать, что, скажем, женщина на багряном звере — лишь образ, метафора, символ и нам не следует ожидать ее буквального появления в истории. Тогда возникает закономерный вопрос: не следует ли расширить символическое прочтение и на другие части Откровения?